Интервью с Джованни Кастильони

Обычно интервью с высокопоставленными управленцами в мотоциклетной индустрии проходят по всем известной, проторенной тропе. В первую очередь журналисту ограничивают время, обычно это пять минут, десять, если вам повезет

Тебе приходится ждать в очереди, пока ассистент не назовет твое имя, а затем ты садишься на определенном расстоянии перед конструктором, бренд-менеджером или кем-то еще, кого будешь интервьюировать. Представитель завода всегда имеет в сопровождении сотрудника, который отвечает за связь с прессой, а если он занимает достаточно высокий пост, то еще и личного ассистента. Все интервью обычно записываются на пленку, а значит, все сказанное всегда можно проверить.

Список вопросов заранее утвержден, а ответы определены. Как долго байк разрабатывался? Сколько экземпляров вы планируете продать? Насколько продукт важен для вашего бренда? Ответы с таким же успехом можно найти в пресс-релизе.

Затем, как только подходит отметка 9 минут 30 секунд, участники беседы начинают демонстративно смотреть на часы, лица существенно напрягаются, и тебе не остается ничего кроме, как поблагодарить Мистера Важного Руководителя за потраченное время. Если повезет, то в конце встречи тебе перепадет сувенир.

Так работает вся индустрия развлечения, а в 2016 году мотоциклы—это шоу-бизнес. Все планируется, контролируется и отмеряется. Дела всегда так ведутся. Но есть компания MV Agusta…

Даниэль Торресан приветствует меня за руку в холле виллы Падирна в городе Марбелла, где MV Agusta представляют новую модель Brutale 800. Даниэль—пресс-атташе MV, и все разговоры начинаются с него. Он очень активный, сильно жестикулирует, его руки порхают в воздухе, как белые бабочки, поднимаясь и опускаясь вместе с потоком слов. А за ними, на некотором расстоянии, находится сам Даниэль.

Джованни уже заждался вас. Пойдем, пойдем, он здесь!

Мы следует за белыми руками-бабочками в небольшой бар, где видим Джованни Кастильони, Президента и владелеца MV Agusta SPA. Джованни 35 лет, он высокий, подтянутый, имеет модную бороду и одет в итальянском стиле. Он сидит перед дровяным камином и потягивает напиток через две трубочки.

Как только он увидел меня, то вскочил на ноги и схватил за руку. Рукопожатие подтверждается улыбкой: она сильная, честная, прямая и приятная. С первой моей встречи с Джованни, когда он сопровождал своего отца Клаудио на организованном мной мероприятии, мне это нравилось в нем.

Я искренне извиняюсь, что не смог встретиться с ним раньше:

Жена взяла мою машину, я ей говорю—Ну, и как я поеду на встречу без машины? Да вы и сами знаете, вы ведь женаты…

Оба мужа с понимаем кивают друг другу.

Мне жаль, но вот, наконец, мы все собрались. Давайте поговорим здесь, у камина. Здесь удобно. Что бы вы хотели выпить?

Джованни растягивается на диване и снова на его лице появляется та же улыбка. Кого я не вижу, так это Даниэля или личного ассистента или еще кого-нибудь, кто должен сопровождать персону такого статуса, какой имеет Джованни.

Мой первый вопрос—самый важный. О чем мы собираемся говорить? Мне интересно узнать: как это , быть 35-летним миллионером и владельцем одного из самых популярных брендов в мотоциклетной индустрии. Сколько в компании MV Agusta машин с программным управлением и комнат отдыха для персонала?

Итак, Джованни, о чем ты думаешь, когда просыпаешься утром?

О том же, о чем и в остальных 99% случаев: MV Agusta. Конечно, когда я чищу зубы я не думаю об MV, но все же я думаю о своей компании почти все время.

Я сплю не более трех-четырех часов в сутки. Мне даже снятся сны об MV, поэтому я работаю на MV по 22 часа в сутки!

Причины такой самоотверженности Джованни, почти наваждения, сложны и могут отличаться от того, о чем вы подумали сначала.

Я делаю это не из соображений финансов. Я уверен, что мог бы достигнуть большего прироста доходов с капитала. Но я хочу большего, ведь я мечтаю создать настоящий, лучший в мире мотоциклетный бренд. Для меня Ducati—это как Porsche, если проводить аналогию с автомобильным миром, и я хочу, чтобы MV Agusta стала, как Ferrari.

В некотором роде такое виденье будущего MV Джованни больше подходит для пресс-конференций. Однако мне бы хотелось отступить на несколько шагов назад и посмотреть, каково было начало пути.

Отец Джованни, легендарный Клаудио Кастильони, является одной из самых заметных фигур в истории мотоциклостроения, его отношения с сыном были далеки от идеальных.

Клаудио, мой папа (Джованни всегда перепрыгивает с «Клаудио» на «отец» и «папа») был моим лучшим другом, а также партнером и лидером и даже больше, но я все равно его не понимаю.

Я часто разговариваю с мамой о нем, и мы никак не можем решить, насколько он был гением и насколько беспечным и безответственным.

Он сильно рисковал, порой неоправданно, но с другой стороны, он видел то, что не видели другие.

Помните сделку с Ducati (очень хорошо). Мы купили Ducati у Finmeccanica в 1985 году за миллион евро, но объект Borge Panigale сам по себе стоил гораздо дороже.

Делом Ducati было создание дизельных двигателей для Alfa Romeo, и на этом все. По доброй памяти они собирали 300 мотоциклов в год в уголке завода. 300 байков! Меньше одного байка в день. Можно ли этому поверить? 300 Ducati в год. Когда мы продали Ducati, мы производили более 30000 машин в год. Это гениально…

Я должен был задать ключевой вопрос. Учитывая, что вашим отцом был Клаудио Кастальони, был ли у вас шанс делать в жизни что-то другое, кроме, как войти в семейный бизнес?

Я даже не помню, когда мотоциклы вошли в мою жизнь, но мне всегда приходилось усердно работать. Моя бабушка была парикмахером, а дедушка работал в бизнесе по обработке металла мастером. Иногда я проезжаю мимо дома моей бабушки, и поверьте мне, это совсем не дворец, а обычный дом, где может жить местный парикмахер.

Мой папа и мой дядя развили бизнес по металлообработке, попутно они приобрели несколько других компаний. Да они рисковали, порой очень сильно, но только так можно увеличить свое дело.

Затем за два года до моего рождения, они основали бренд Cagiva, который открыл новые горизонты.

Джованни откинулся назад, сделал большой глоток, и на его лице расцветает огромная улыбка. «Я получил свой первый байк, маленький автоматический байк, когда мне было четыре года. На его топливном баке было написано Cagivino, что значит маленький Cagiva.

Я сопровождал папу на гонках, на заводе, но тем не менее не ощущал себя вовлеченным.
Когда я стал старше, то захотел стать пилотом и все такое, но на самом деле меня всегда подталкивали к мотоциклам».

Теперь Джованни наклоняется вперед, ставит стакан на стол, в этот раз улыбка становится ухмылкой. «А потом мне исполнилось шестнадцать, и у меня был самый крутой байк: Fogarty 916 Superbike—настоящий супербайк».

Джованни делает паузу, чтобы сделать глоток своего напитка через двойную трубочку, и снова на его лице ухмылка.

Знаете, это достойный Супербайк с двумя прорезями для фар. Он до сих пор есть у меня в гараже.

Мы продали Ducati, когда нам пришлось реструктурировать нашу компанию. В то время мы имели несколько компаний в различных отраслях и, продав Ducati, мы получили существенную прибыль. Папа хотел только одного -MV Agusta.

Стоит помнить, что бренд Cagiva был очень успешным, поэтому тут не стоял вопрос о финансах. MV имела историческое значение для него и для всех людей его возраста. MV—это было не просто очередное название, это было MV. И этим все сказано.

К тому времени мы закончили работу над двигателем F4. Дома у меня есть первый двигатель в 916 шасси с надписью Cagiva на топливном баке—это еще один крутой байк.

Мы всегда хотели, чтобы MV приобрел мировое значение, поэтому мы продали компанию Harley-Davidson, но по контракту мы сами занимались управлением.

Затем грянул финансовый кризис, и почти в то же самое время я узнал, что папа серьезно болен».

Впервые за все время интервью его настроение меняется—внезапно и ощутимо. Теперь я мог видеть тридцатилетнего мужчину, на лице которого отразились  жизненные препятствия, которые смогли бы сломать любого.

Отец знал, насколько сильно он был болен, а мы оба знали, что если Harley-Davidson продадут MV, то мы очень выиграем в финансовом плане, потому что одно из условий нашего соглашения была выплата «по результатам», поэтому мы не взяли компанию обратно за деньги.

Наш бизнес терял около 40 миллионов в год. Только вдумайтесь: по миллиону в неделю.

После смерти Клаудио, я закрылся в своем кабинете, тогда я ненавидел MV по многим причинам. В первую очередь, я был сам по себе и я понимал, что ни черта не знаю о бизнесе. Да, я закончил Школу Бизнеса в Лондоне, но я знал, что говорят обо мне, обычно за спиной, но не всегда: Джованни сын Клаудио, только поэтому он здесь.

Многие люди давали мне всего месяц, пока я окончательно не развалю MV и не сдамся. Те, кому я нравился, давали мне три месяца.

Мне было тридцать и я был очень одинок. Мой отец всегда был одиночкой в окружении подхалимов. Я же был сам по себе.

Но у меня была компания, которую я любил и ненавидел одновременно. Я не мог разрушить это дело, но все было плохо.

2008 год стал пиком кризиса. У нас не было новых продуктов, а продажи премиальных байков упали ниже плинтуса. Я чувствовал давление отовсюду. Но самое главное, что я обещал Клаудио, что приведу MV к успеху. Каждую минуту, каждый день я чувствовал его присутствие.

И тогда я понял, что это мне нужно, чтобы компания была успешной. Быть сыном великого Клаудио Кастильони, конечно, хорошо, я хотел быть Джованни Кастильони, хотел, чтобы меня уважали за то, кто я есть.

В сжатые сроки мне пришлось принять несколько очень серьезных решений. Некоторые из них были очень простыми и только звучали деловыми: понизить расходы на снабжение, урезать ненужные расходы на заводе, сделать производство более эффективным и так далее.

Также я должен был избавиться от приспешников, которые окружали Клаудио. Мне было необходимо управлять MV в собственной манеер. Это уже было сложнее, но это было необходимо сделать.

С 2011 года мне очень помогал Массимо Борди, он итальянский промышленник, настоящий профессионал. У нас был значительный побочный эффект, и сегодня я очень жалею об этом.

Сегодня, оглядываясь назад, я понимаю, что он был моим настоящим учителем, именно он показал мне, как эффективно управлять компанией, и я очень ему благодарен.

К 2012 году годовой доход MV увеличился вдвое, и я очень горжусь этим результатом. Я не сломался, не убежал, не бросил компанию.

Все, что Джованни говорит—это абсолютная правда.

А что же насчет будущего?

MV—очень интересная компания, у нас на небольшой площади уживаются много национальностей. Мне нравится справляться со сложностями и делать так, чтобы все эти разные люди работали сообща.

Я много учусь у мира автомобилей. Конструкторы Porsche поработали над нашей линейкой, они проделали огромную работу.

Я фанат машин, особенно мне нравятся модели Mercedes AMG. За несколько лет я собрал коллекцию из 12 экземпляров их искусства. Я очень горжусь отношениями между MV и Mercedes AMG. Я достиг этого соглашения исключительно собственными усилиями, для этого мне потребовалось 12 месяцев усиленной работы. AMG не заключают договоры с кем попало. Так что да, я очень горжусь тем, что сделал.

Я все еще не могу дать определение MV Agusta. Сначала я думал, что мы можем делать по-настоящему много мотоциклов, но сейчас я считаю, что показатель в 10000 то, что надо. Для меня Ducati—это Porsche в мире автомобилей, я хочу, чтобы наш бренд стал, как Ferrari, суперпремиальным. Я уверен, что в мире найдется 10000 клиентов, которым понадобится супер-премиум мотоцикл.

Теперь у Джованни загорелись глаза.

Меня очень воодушевляет наша новая модель Turismo Veloce, потому что он повышает планку того, что мы можем предложить покупателям, но в наших лучших традициях. Turismo Veloce—это Porsche Panamera или Mercedes S-класса: большой, быстрый, роскошный.

Я соглашаюсь с Джованни и добавляю, что Turismo Veloce—это первый в мире спортивно-туристический гипербайк.

Вернемся к вопросу о будущем. Собирается ли Джованни переместить производство в более современное место?

Нет, нет, нет. С чего бы? Я иду по фабрике и везде вижу историю. Это прекрасное место, и я его люблю.

Мы разговаривали очень долго и могли бы продолжить, но мы оба устали, поэтому напоследок я задал два быстрых вопроса.

Какие байки стоят в вашем гараже?

У меня их очень много, даже слишком. Все байки Cagiva GP и модели World Superbike от Ducati. Затем у меня есть одна из моделей Brutale, которые Клаудио сделал для итальянской команды в национальных цветах, когда в 2006 году Италия выиграла Мировой Кубок. Также у меня есть байк ограниченной серии. А последний экземпляр моей коллекции -это подарок жены на десятилетнюю годовщину. Это скутер MV Agusta CGT 1950 года.

Я должен упомянуть еще один мотоцикл, правда, стоит он не в моем гараже, а в моем офисе, и это F4RC. Я смотрю на него и думаю: «Кто мог его придумать?» А затем я отступаю и вижу, что он прекрасен, в нем есть дух MV.

Так что же с будущим?

У меня еще очень много работы, иногда я просто свожу свою жену с ума. Но она очень умная женщина, которая говорит: «Если ты продашь MV, то начнешь ту же канитель с другим брендом, начнешь строить все сначала, так что оставайся верен MV, где все уже знают друг друга.

Я провел очень приятный и веселый вечер с Джованни. Спасибо!